что за скрытность, срытность, кротность, косность? даже в личном дневнике не писать того, что хочешь, и так, как хочешь, а запароливать папки в собственном телефоне. аутопаранойя.
- вслепую (и вот тот момент,когда случайное становится закономерным - второй раз попалось написанное 7-го июля)
Я жду призыва, ищу ответа, Немеет небо, земля в молчаньи, За желтой нивой - далёко где-то - На миг проснулось мое воззванье.
Из отголосков далекой речи, С ночного неба, с полей дремотных, Всё мнятся тайны грядущей встречи, Свиданий ясных, но мимолетных.
Я жду - и трепет объемлет новый, Всё ярче небо, молчанье глуше... Ночную тайну разрушит слово... Помилуй, боже, ночные души!
На миг проснулось за нивой, где-то, Далеким эхом мое воззванье. Всё жду призыва, ищу ответа, Но странно длится земли молчанье...
7 июля 1901 Александр Блок.
- все, что я вообще способна выдумать. сегодня слишком. даже препод смущалась, сшибленная моим пустым уходящим взглядом:
Полуслова: она сквозь полусон Лепечет нежное из темноты, Не поднимая век. Земля на миг стряхнула зимний сон И подарила травы и цветы - И не беда, что снег, Что сыпет снег.
Еще я не люблю, - но, как восток зарею, Уже душа моя печалью занялась, И предрассветною, стыдливою звездою Надежда робко в ней зажглась...
Еще я не люблю, - но на тебя невольно, С чего б ни начинал, свожу я разговор, И сам не знаю я, отрадно мне иль больно Встречать задумчивый твой взгляд.
Еще я не люблю, - но полный тайны сладкой, Не так, как до сих пор, гляжу на божий свет. Еще я не люблю, - но уж томлюсь загадкой: Ты, друг, - ты любишь или нет?..
Н.Минский Апрель, 1867
- ознаменовавшее день (все, что в нем происходило, было бессловесным воспоминанием об этом стихотворении одного школьного дня)
Что значит любить
Идти сквозь вьюгу напролом. Ползти ползком. Бежать вслепую. Идти и падать. Бить челом. И все ж любить её – такую! Забыть про дом и сон, Про то, что Твоим обидам нет числа, Что мимо утренняя почта Чужое счастье пронесла. Забыть последние потери. Вокзальный свет, Её «прости» И кое-как до старой двери, Почти не помня, добрести. Войти, как новых драм зачатье. Нащупать стены, холод плит... Швырнуть пальто на выключатель, Забыв, где вешалка висит. И свет включить. И сдвинуть полог Крамольной тьмы. Потом опять Достать конверты с дальних полок, По строчкам письма разбирать. Искать слова, сверяя числа. Не помнить снов. Хотя б крича, Любой ценой дойти до смысла. Понять и сызнова начать.
Не спать ночей, гнать тишину из комнат, Сдвигать столы, последний взять редут, И женщин тех, которые не помнят, Обратно звать и знать, что не придут. Не спать ночей, не досчитаться писем, Не чтить посулов, доводов, похвал И видеть те неснившиеся выси, Которых прежде глаз не достигал, – Найти вещей извечные основы, Вдруг вспомнить жизнь. В лицо узнать её. Прийти к тебе и, не сказав ни слова, Уйти, забыть и возвратиться снова. Моя любовь – могущество моё!
Н.Майоров 1939
- неслучайно подсмотренное:
....Лишь я один, горя, лежу во мгле, Когда лучи от мира солнце прячет; Для всех есть отдых, я ж томлюсь, — и плачет Моя душа, простёрта на земле.
Поэтому мой дневник превращается в ленту стихотворений, которые либо ознаменовали мой день, либо случились в книге наугад. Начнем с двух:
- выпавшее в книге
В тихий вечер на распутьи двух дорог Я колдунью молодую подстерег, И во имя всех проклятых вражьих сил У колдуньи талисмана я просил. Предо мной она стояла, чуть жива, И шептала чародейные слова, И искала талисмана в тихой мгле, И нашла багряный камень на земле, И сказала: «Этот камень ты возьмешь, — С ним не бойся, — не захочешь, не умрешь. Этот камень всё на шее ты носи И другого талисмана не проси. Не для счастья, иль удачи, иль венца, — Только жить, всё жить ты будешь без конца. Станет скучно — ты веревку оборвешь, Бросишь камень, станешь волен, и умрешь».
Ф.Соллогуб 7 июля 1902
- ознаменовавшее день (как редко цитируют так - в морозной темноте, в спешке, отводя глаза)
От других мне хвала – что зола. От тебя и хула – похвала.
Эта прекрасная новая жизнь. Новая весть! Как можно не замечать, что в тебе, у тебя целые миры. Глупая я. Красивые люди всегда внутри светлы. А прекрасные голоса чище воздуха, благодаря которому созданы. Слепые более зрячие, чем живые. У них следует учиться.
у меня нет чувства собственного достоинства. и никогда не было. я презираю себя и не считаю, что достойна хоть чего-нибудь. мне омерзительны все мои поступки отвратительно изменение. я не хочу быть как они, я уже не. гордыня? гордыня как обухом по голове, бритвой вдоль, свернутой шеей. не хочу больше.
у меня нет чувства собственного достоинства. и никогда не было. я презираю себя и не считаю, что достойна хоть чего-нибудь. мне омерзительны все мои поступки отвратительно изменение. я не хочу быть как они, я уже не. гордыня? гордыня как обухом по голове, бритвой вдоль, свернутой шеей. не хочу больше.
Теперь не знаю, куда себя приложить. Терпи, страдательный, несогласовательный. Теперь бы изжить: с разбегу выйти из ума, сорваться с крыльев, тень свою обнять и стопы вывернуть. И наизнанку вспять.
Владею сном размытым, лиловостью ночной и мотыльком, прибитым играющим пером.
Сны мои до того пугающе половодны и многомерны, что я всерьез подумываю о смене обитания. На ПМЖ в кошмары с подпиской о невыезде. Там, где временное пространство соединяется с желательностью и волеизъявлением ущемленного подсознания. "Ты меня не любишь, не жалеешь, или я немного оптатив..."
Стязает собственной незначительностью, неприложностью. Это ли? Я опять впять. Зачем приходить ко мне во сны. Держится на каминной полке белая музыкальная карусель с лошадками -или ее сбили гости? А крутится или заржавела? Когда я ржавею, приходят такие сны. И говорят, насколько я неизменна.
"Жил беспокойный художник. В мире лукавых обличий — Грешник, развратник, безбожник, Но он любил Беатриче." - Все просто так.
Сочинение на тему постмодернизма, выкроившего мне подчерепную клоаку. Иногда хочется расцеловать статью, книгу, страницы за их ум и страстность, которой никогда не будет в каком-нибудь алогичном личике. Удушливые волны, соприкасания душ порождает мысль, - близкая тебе, как кожа, драматичная, острая. И я бы рад быть поглощенным этим расплесканным в пространстве объектом любви, я согласен называть литературу, науку - двуглавыми колоссами эроса.
Сочинение на тему нового. Меня вогнало в жуткую, обморочную систему, по которой сортируют людей. Идея фасовки, в общем, мила, но заслуживает механизма, что сложнее ярмарочной шарады. Мыслить внутри организма, состоящего из лубочных картинок и мертвых имен - нет. Лучше сомкнуться на архетипах, случать живое с мифом. Лучше - просто любить.
Сочинение на тему природы. Выходишь наружу - а там свет, второй день к ногам подлетает красногрудая птичка, лучше всех поет, листьев скоротечные тени. Не поется, надо ли. Удивительно ли. Расплескано вдохновение для других, собралось в маленькой золотой клеточке, не имеет сердца. В моей голове романы, и ей от этого здорово.
Откуда вы приходите? Куда вы идете? Какие для вас краски подобрать, чтобы не забывалось (но и навечно хватало?)
Сегодня странные образы: колодцы белладоновых цветов, волчьи ягоды (почему-то красные, лопнувшие навзрыд), тугие бутоны, пробитые стрелами; минута за минуту до грозы. И так до бесконечности недо-минут. Льдом изнутри скрипит. И - тишина. Ветер, хлещущий из лепестков. Кладбище бабочек в волосах. Паутина, упавшая на лицо. Я невидим, как Оберон, я иду на цвет волчьих ягод (горько во рту). Кружево медленных сов, луна подменила зрачок.
Им бы всем вместе: соку ягод, воде будней, крови, - вместе течь.
Ведь я всего лишь была на семинарах, где часто вспоминали об Аде. И то, что "Чичиков сам взрастил в себе зерно порока...", в голове порождал образ дерева, проламывающего грудину, тянущегося сотнями острий на солнце. Быстро, как в мультике.
Сегодня я поверила театру. Не на трагикомическом спектакле с оцепенением рук и стоязыким горем - как хотелось. В духоте и голубых софитах, перед шестью женщинами, говорящими о себе.
Декорации: оконная рама, сзади подсвеченная синим. Полтора часа я не поднимала на нее глаз, всматриваясь в шесть (семь) лиц. И все время мне казалось, что это окно выводит на улицу, в кроны деревьев, там прогуливаются люди. Я не поднимала глаз, боясь,что перестану слушать - настолько красивым было заоконье. Все же это была...бутафория. Я поняла это, но не поверила. Для меня всегда оттуда будет литься золоченый свет и зеленеть море.
Два!
Неусыпная очарованность.
Три!
Нужно заменить все "я" в произведении на "вы/мы". И будет общо, и поверится. Самый омерзитель понравится. Ведь во что только ни верится, когда тебе беспричинно дарят любовь.